Матвей Сярки
Предел.

...И тут он почувствовал, что что-то не так. Механический протез повторял все его движения, извиваясь в диком танце его фантазии. Он парил в сантиметре от его руки, одетой в пластиковую перчатку и сплошь опутанной проводами и датчиками, и был похож на когтистую лапу гигантской давно вымершей птицы, вновь ожившей и отправившейся на охоту. Он носился по комнате, размахивая руками, сжимая и разжимая кулаки, извиваясь змеёй, и протез делал то же самое. Но в какой-то момент он почуял, что-то не так, и он не мог понять, что. Ему надо было остановиться, чтобы привести в порядок свои мысли, но это было выше его сил. Танец увлёк его, он погрузился в него с головой; танец овладел его телом, двигал его конечностями, придумывая сам себя на ходу... В какой-то момент он пронёсся мимо зеркала и вдруг увидел себя со стороны. Доли секунды, что он видел себя, было достаточно, чтобы понять, что не танец увлёк, не танца па он производил, а повторял движения механической руки. Он потерял контроль над ней, и теперь не она повторяла его движения, а он - её. И ужас охватил его в свои ледяные объятия, но не в силах был что-либо сделать. Протез как будто получил продолжение себя, такое же механическое бездушное тело, к которому он оказался привязан некими магическими узами и движения которого он повторял вне своей воли. Вот рука замерла на мгновение, словно раздумывая, и дёрнулась вперёд - и он, не в силах противится, подлетел к столу, больно ударившись животом о его край; она протянулась к поверхности - и он сделал то же самое, механическая ладонь сжалась в кулак - и он взял нож. Следуя за механическим монстром, он поднял лезвие к глазам и увидел в нём своё отражение, обезумевший от ужаса взгляд, и с дикими воплями начал носиться по комнате в танце, который, казалось, был заодно с механическим чудовищем. Теперь только сознание принадлежало ему, и оно кричало от волны внезапно нахлынувшей боли. Он извивался по комнате, сметая с полок глиняные сосуды, созданные бузымянными мастерами во времена неизмеримо далёкие и забытые, китайские вазы и статуи древних богов ушедших цивилизаций, выточенных им из камня Великого Вселенского Разума, разрывая портреты великих людей прошлого и грядущего, принося в комнату хаос и разрушение. Взмах - и вот на груди его глубокий порез, и на волю хлынула кровь. Взмах - лезвие вонзилось в плечо и не останавливаясь прошло дальше вниз, почти наполовину отрезав руку. Он прыгал по комнате, а механическая рука наносила удар за ударом, заставляя терзать его собственное тело. Он кричал от боли, но не умирал, поскольку тело больше не принадлежало его душе. Танцуя, он подошёл к зеркалу и увидел, как собственное отражение смеётся над ним, обретя наконец свободу. И в этот момент рука размахнулась, и он бросил нож в зеркало, и отражение, смеясь, повторило это движение, послав свой нож навстречу, и встретившись на поверхности, оба клинка вошли друг в друга и вышли по обе стороны зеркала, и отражённый нож вонзился в горло человека, а его - в горло отражения. Он упал на колени, а капли горячей крови часто барабанили о доски пола, прожигая их и всю Землю своим огнём насквозь и уносясь во Вселенную. Тьма поглотила его. Наконец кончился этот кошмар. Механическая рука, наигравшись, отпустила его. Он рухнул перед разбитым зеркалом, нож вывалился из его горла. Пол был холоден, весь усыпан осколками и обломками; он инстинктивно сжался в клубок, почувствовав неудобства, потому что к нему опять возвращалось его тело...

1995