Ирина Храмова
Там, где ничего нет
- Нет, нет! - кричал мальчишка, отбиваясь от служителей. Черная с ярко оранжевыми всполохами тьма без реали существования втягивала их, игнорируя возражения человека. Санэл наблюдал за этим, ощущая лишь безадресную злобу. В прорыв из мира ввалилась женщина. Босиком, в порванных чулках и всклоченными волосами, и разбитым в кровь лицом. Поднявшись, она огляделась вокруг затравленным взглядом. Увидев Санэла, она вздрогнула и, поняв что, произошло, закричала. Снова появились служители и вместе с ней исчезли в черно-оранжевой пустоте. Темп увеличился. Прорывы открывались один за другим, и по несколько штук разом, люди появлялись по одному и группами. Мужчины, женщины, дети...
Ярость и злоба не проходили и не ослаблялись, лишь добавились раздражение и скука. Нахмурившись ещё сильнее, Санэл махнул рукой, открывая проход для себя.
- Монсеньёр, - прохрипел ему вслед бесчеловечный голос.
- Назад! Я лишь немного прогуляюсь...
И шагнув, он оказался на оживленной улице города. Он не знал, как называется этот город, хотя и бывал здесь очень часто. Его это мало волновало. Ему принадлежал этот город, и ещё тысячи, миллионы других, и всё что было в них тоже принадлежало ему. Но никакие названия ни являлись ничем большим, чем простым набором букв. Санэл знал это, а люди нет. Вообще эти люди ничего не знали. Создав себе религии, они периодически то верили, то не верили в том, что может быть после смерти. Хмурое раздражение исказило лицо Санэла в гротескную маску. В смерть они верили все, независимо от религии, пола и принадлежности к расе. Но по-настоящему никто и не знал, что будет потом, после смерти. Они верили в разное, и Санэл зная свою единственную абсолютную истину, не мешал им, лишь терпеливо ожидая их всех в своей обители. Там, где ничего нет...
Он остановился. Свет заходящего солнца заливал опустевшую улицу оранжевыми всполохами, что он так любил. Парадная дверь дома, у крыльца которого остановился Санэл, открылась.
- Хорошо, вернусь не поздно, - крикнул кому-то в доме мальчишка-подросток, лет двенадцати, и, хлопнув обитой железом дверью, сорвался вихрем со ступенек. Проводив его взглядом до угла улицы, Санэл вновь посмотрел на дом. Он знал этот дом, потому, что приходил сюда на протяжении огромного количества времени, каждый раз заставая одну и туже картину. Заходящее солнце, убегающий мальчишка. И...
Легко потянувшись вслед зову, Санэл оказался внутри. Света в коридоре не было, но и без света тусклой лампочки Санэл видел старый комод, занимавший добрую половину коридорного закутка, покрытый пожелтевшей от времени салфеткой, пооблезлые от старых выцветших обоев стены, старый скрипучий пол под рыжей краской. Идя за блеском щелей неплотно закрытой двери гостиной, Санэл переместился в затемненную залу. В дальнем углу, у наглухо зашторенного окна в старом кресле безмолвно сидит молодая женщина с младенцем на руках. Вот её лица Санэл не видит, и даже свет торшера у дверей не может ему в этом помочь. Он делает шаг в её сторону.
- Ты здесь? - спрашивает, вдруг очнувшись, женщина, и поворачивает к нему голову. - Ты всегда приходишь в это время, - с грустью отвечает она сама себе, начиная укачивать ребёнка, - Ты всегда приходишь, когда мне спокойно на душе. Я не вижу тебя, но ты представляешься мне чем-то темным, словно сгусток энергии зла... Твоё лицо вечно корчит маска злобы и ярости. Почему?
Ярость проходила, и злоба потухала сама, словно огонь оставшийся без воздуха. Расслабляясь, Санэл струился, мерцал тающим облаком тьмы вслед спокойным страдающим интонациям женщины.
- Санэл, почему ты приходишь ко мне? Зачем тебе я? Мне хорошо здесь. Мне нравятся люди. Они... - она начала напевать что-то о цветах, о солнечных лучах, чистом небе...
- Пойдем со мной! - шепчет Санэл, преобразившись. Его оболочку наполнил сверкающий перламутром радуги вихрь. Не замедляя своего хаотического, упорядоченного движения, он расцвечивал Санэла, наполняя любовью, счастьем, желанием, - Пойдем со мной туда!... Туда, где ничего нет...
Торшер взорвался светом, высвечивая нереально безмерный провал неба над небом. Только голубое с бело-золотым вкраплением. Что-то без всего. Одинокие в бесконечности голоса звенящие радость и единением, расколы один за другим. Люди появляются и на мгновение зависнув, взмывают вверх звонкими трелями, вливаясь в общий хор любви и желания.
- Пойдем туда! В свет, в песню! Пойдем со мной! Пойдем! - шепчет душой Санэл, протягивая женщине руки.
ЗАНАВЕС ВРЕМЕНИ...
Тяжелая штора отлетает в сторону, позволяя залить комнату ярким утренним лучам.
- Пойдём со мной! - пробуждаясь от забытья шепчет Санэл, своим сиянием теряясь в гигантском количестве тепла и света, - Пойдем со мной!
- Как вы себя чувствуете? - спрашивает молодая медсестра, наклоняясь к женщине в кресле, - Какая же вы нехорошая... Вы опять взяли ребёнка из колыбели, - это было сказано ласково и терпеливо, но... В теплых спокойных словах, чувствовалось лишь эгоистичное равнодушие и жестокость.
- Пойдем... - тоскливо пробормотал золотой перламутр цунами в Санэнле, и тьма без реали поглотила его, без остатка. Прекрасные черты лица отекли и застыли в маску смерти. Санэл вырвался на улицу. Здесь было так же много света, как и в комнате, и всё вокруг пыталось петь песню жизни. Но Санэла этого не касалось. Невидимый человеческому глазу и ощущениям, он шёл по заполненной людьми улице подобно грозовой тучи. В безмолвном жесте многовековой работы Санэл легко оставлял метки своей ненависти на попадавшихся ему на пути. А за его спиной торопливо исчезал из вида такой знакомый ему дом.
Санэл знал многое, но что-то было недоступно и ему. Например, зачем он каждый отрезок вечности возвращался в этот дом, чтобы провести ночь в бесполезной попытке уговорить его хозяйку отправиться с собой туда, где ничего нет? Почему тогда в нём возникает бездонное нечто неба вместо ненавидимой ему тьмы с оранжевыми всполохами? Он не знал этого. Но знал, что ничто не сможет помешать ему вновь покинуть зону там где ничего нет, и снова придти в этот дом к этой женщине, имени которой он тоже не знал. А что имя? Набор букв, который затеряется во владениях Санэла с ещё большей легкостью, чем его обладатель...
Безмолвное пространство, тишина.
Кровавых всполохов чернильная завеса,
Сменяется пространством бытия,
Звенящим голосами бестелесных,
И снова тьма, и вновь без неба небо,
Из кратких вех слагаются века...
Что ждёт там, после смерти, человека?
Куда уйдёт его бессмертная душа?....
КОНЕЦ 4.01.99
